Потом я встретил Сергея Сергеевича Андреева, который мне очень помогал и которому я обязан своим продвижением вперёд. Это человек, который в теннисе достиг всего сам, без чьей-лиьо помощи. Может быть это связано с его замкнутостью, необщительностью, неумением или нежеланием завязывать с людьми дружеские отношения. Но несомненно - он у нас один из самых тонких знатоков тенниса. Может быть, единственный, кто способен - если предоставить ему условия - доводить игроков до уровня самого высокого класса. Повторяю, мне он очень помог.

То же могу сказать о Семёне Павловиче Белиц-Геймане - "главном теоретике" советского тенниса. Он не только отлично разбирается в технике, но и прекрасный организатор, чуткий наставник. Эти люди дали не только мне, всему нашему теннису многое. Разные по характеру, по стилю работы, по взаимоотношению с окружающими, они представляли одно целое в творческой смелости, новаторстве, преданности игре, глубоком понимании того, какими путями должно идти её развитие.

Ну и ещё замечательными учителями для меня были всегда соперники. Мои первые успехи в юношеском теннисе связаны с Нугзаром Мдзинаришвили. Это мой товарищ по тбилисской школе и первый соперник. Нугзар был влюблён в теннис. Серьёзному отношению к тренировкам, к соревнованиям я учился у него.

Когда я вышел на всесоюзную арену, начал выступать в сборной, моими постоянными соперниками стали Тоомас Лейус, Андрей Потанин и Михаил Мозер. Мозер был самым старшим из них и вскоре сошёл. За ним - Потанин. Это всегда было и остаётся серьёзной проблемой нашего тенниса: большие мастера очень рано уходят из спорта. Не знаю чем это объясить: то ли какими-то объективными причинами, то ли тем, что люди считают, что достигли своего потолка и им больше делать нечего. Уходят, не до конца отдав себя, недослужив советскому теннису.

В первую очередь я бы отнёс эти слова к Потанину. Таких игроков у нас больше не было и пока, к сожалению, нет. У него была очень мощная и стабильная игра с задней линии. Стиль его формировался на медленных песчаных кортах Ленинграда, поэтому он не стремился к игре у сетки, не обладал точной и сильной подачей. Но он очень тонко действовал на контратаках, блестяще обводил соперника у сетки, мощно и точно играл с задней линии. Из теннисистов моего поколения - я не говорю о Новикое и Андрееве, которые выступали значительно раньше, - такой стабильной игры больше ни у кого не было.

Потанин был очень полезен - не кому-то одному, а всему нашему теннису. Через него должны были пройти молодые спортсмены, чтобы научиться как следует играть. Уйдя с арены, он создал вакуум. А когда выступал, тренеры просто-напросто не понимали, какую драгоценность имеют в его лице. Они его "шпыняли" за игру с задней линии.

Почему? В то время наступала эра атакующего тенниса, повсюду говорили только о том, что лишь наступательный теннис может приносить результаты. Так же, как и Потанина, критиковали Сергея Сергеевича Андреева, ещё продолжавшего, несмотря ни на что, выступать и побеждать. Андрей был человеком с сильным характером. Мне явно не хватало такого спарринг-партнёра, как он. И все-таки многому я успел у него научиться.

У Миши Мозера мне особенно нравилось, что он умел создавать темп в игре. Мог так "закрутить", что предложенная скорость становилась невыносимой для любого из нас. То есть одним темпом мог поставить соперника в тяжелейшее положение. Эта отличительная черта его игры лучше всего говорила о характере: Миша был человеком риска. Он никогда не осторожничал, не держался за заднюю линию. Он понимал теннис как-то по-своему, был в этом не похож ни на кого. У него были свои удары: "потапы" и "шептуны". Его и называли все ласково - Миша Потапыч. "Потапы" - это были сильные удары. а "шептуны" - ими можно было обвести тихо, в ножки забросить. Он всегда играл туда, где противнику было труднее всего принимать. Он играл с вращением, кручеными такими ударами по восходящему мячу. За счет этого и возникала необыкновенная скорость. При этом он всегда успевал занять выгодную позицию на корте. И ещё: Миша был очень ровный, волевой игрок. Я у него многому научился. Особенно умению играть по восходящему мячу и упорству.

Тоомаса Лейуса я отношу к "великой тройке": Озеров, Андреев и он, на мой взгляд, внесли наибольший вклад в развитие отечественного тенниса.