И вдруг все переменилось как в сказке, как по мановению волшебной палочки. Вербицкий, и до того действовавший отлично, вдруг так прибавил "обороты", что игра стала необыкновенно яркими красками. Не было мяча, за который он бы не боролся до последней возможности. Его плассировка, игра у сетки и мячи с задней линии стали неотразимыми. Он выходил к сетке и заканчивал розыгрыш мяча "мертвыми" ударами с лёта, великолепно использовал все средства современного большого тенниса: могучую подачу, игру с лета, дроп-шоты, свечи... Никто даже из очень близко знавших спортсмена не помнил ничего подобного. На трибунах, вопреки издавна установившимся традициям благоговейного уважения тишине во время матча, на этот раз бушевала буря оваций. Сет был выигран Вербицким, причем выигран с необыкновенной легкостью и небывалым для таких поединков счётом - 6:0.

Такой поворот событий способен был вывести из равновесия кого угодно. Но когда, чуть отдохнув, соперники продолжили борьбу, все увидели на корте невозмутимого, не изменившего ни на йоту манеру игры, великолепного, уверенного в своей силе Кудрявцева. Ленинградец вроде бы играл, как всегда, и в то же время знатоки отметили в его действиях предельную собранность, внимательность, готовность к мгновенным тактическим решениям. Он как бы наперед прочитывал намерение соперника и отвечал на него смелыми, острыми и еще более неожиданными ходами. Сет был выигран отнюдь не легко, но выигран - 6:4, а с ним и матч, и звание чемпиона Всесоюзной спартакиады.

Комментируя этот успех, столичная пресса справедливо отмечала, что он объяснялся необычайно высокой подвижностью ленинградца, его всесторонне развитой техникой, дававшей ему возможность почти одинаково хорошо играть и на задней линии, и у сетки. Он хорошо атаковал как с низких мячей, так и с высокого отскока. Его игра отличалась чрезвычайной быстротой, четкостью, сочетанием свободного вдохновения и предельного рационализма.

Тот незабываемый день финалов теннисного турнира Всесоюзной спартакиады стал поистине "днем Кудрявцева. Вместе со своим земляком В.Мультино он выигрывает мужской парный разряд у московского дуэта Е. Ованесов - Н.Бочаров (6:2, 6:2, 6:1), а затем, выйдя на корт с Т. Суходольской против земляков А. Махмуд-Бек В. Мультино, снова празднует победу, да еще какую лёгкую - 6:0, 6:1. Таким образом Кудрявцев стал трижды чемпионом Всесоюзной спартакиады. И журналист- известинец, сам в недалеком прошлом замечательный спортсмен, победитель первой легкоатлетической эстафеты по Бульварному кольцу Борис Громов, написал по этому поводу такие замечательные слова: "Здесь, на Спартакиаде, увидели, как теннис, превратившись в наше советское время из забавы аристократов в игру народную, доступную широким массам трудящихся, выдвинул из своей среды подлинно народного чемпиона, коренного питерца, воина, сражавшегося с оружием в руках за рабоче-крестьянскую власть, а сегодня сумевшего доказать, что и нам подвластны любые высоты в спорте, - Евгения Кудрявцева".

Это была, пожалуй, самая ослепительная победа выдающегося мастера, хотя и его яркая жизнь в большом теннисе продолжалась ещё много лет. Несмотря на то, что в конце двадцатых и начале тридцатых годов на корты нашей страны пришла талантливая молодежь, среди которой особо выделялись Б. Новиков, Э.Негребецкий, а также некоторые другие, "несгибаемый великан" продолжал радовать своим поразительным искусством.

Подходила середина тридцатых годов. Это было знаменательное время. Молодой спорт первого в мире государства рабочих и крестьян бурно набирал темпы.

27 мая 1934 года Центральный Исполнительный Комитет СССР принял постановление об учреждении почетного звания "Заслуженный мастер спорта". А через месяц страна узнала имена первых гвардейцев советского физкультурного движения. В их тогда еще немногочисленном отряде был и Евгений Аркадьевич Кудрявцев. Принимая высокий знак отличия, ленинградец сказал:

- Это признание Родины вернуло мне молодость...

И, словно подтверждая справедливость этих слов, к удивлению многих, к беспредельной радости поклонников, ленинградец вновь выигрывает звание чемпиона СССР в одиночном разряде. При этом показывает игру необыкновенно свежую, молодую, словно не было за его спиной груза в тридать шесть лет.

В те годы говорить о выездах на зарубежные турниры почти не приходилось: молодая Страна Советов находилась в жестоком кольце культурной изоляции. И все-таки они были. Не частые и, может быть, именно поэтому особенно памятные.